— Как бы вы в целом оценили ситуацию с программным обеспечением для государства?
Есть
много компаний, которые пишут софт для
государства. Это сами госкомпании, университеты, научно-исследовательские учреждения и коммерческие организации. У нас на государство
много кто работает. Ну и, конечно, госучреждения используют иностранные
программы. Но этого
стараются не делать.
Сейчас
это не модно, сейчас стараются импортозамещать.
Но надо
понимать, что, во-первых это
не быстрый процесс: мы двадцать лет жили без него, проводили госзакупки,
все уже к этому привыкли, сотрудники обучились. И вдруг это
всё надо менять, причём серьезно. А ведь при
этом с деньгами у нас сейчас сложно, «денег
нет, но вы держитесь».
Естественно, отечественное ПО они
пытаются купить не сейчас, отложить на потом,
сделать вид, что сейчас этого им не надо.
Поэтому в январе этого года и было
сделано поручение президента, направленное на внедрение
отечественных программных продуктов в госорганы,
создание центра компетенции по импортозамещению.
Этим занимается группа «IT+Сувернитет».
— Насколько
оправдан полный отказ от зарубежных
продуктов?
Полный
отказ невозможен, пока у нас нет
полной линейки. А сейчас она набирается с большим
трудом, в ней есть дыры, некоторые продукты слабо
представлены. В их число
входят, например, операционные системы, системы управления базами данных. С мобильными
ОС тоже проблемы. Недавно, правда, наши русские
ребята купили финскую компанию Sailfish, сейчас хотят её в реестр
заносить. Это, кстати, способ: я не считаю,
что всё надо разрабатывать самим. Если возможность купить компанию, купи за резонные
деньги.
Надо использовать любой способ для
того, чтобы получать свои технологии. Понятие «свои», я думаю,
тоже надо рассматривать более широко, в рамках европейско-азиатского экономического
союза. Совсем всё импортозаместить российскими ресурсами очень сложно, а вот если
объединиться с нашими коллегами-друзьями,
китайцами, индусами, казахами (у них тоже
есть какие-то неплохие
разработки), белорусами — вполне возможно.
— И как может быть реализовано IT-сотрудничество России
и Китая?
И без меня
известно, что китайцы, в основном,
сильны по железу, а мы — по софту.
Поэтому, казалось бы, это сотрудничество должно работать именно так. Мы очень
долго смотрели на запад, поворот на восток
сейчас идёт довольно сложно. Но китайцы-то тоже
ребята с непростым менталитетом! С ними
можно работать, но необходимо понимать определенные тонкости. К китайцам
нельзя подходить так, как к европейцам.
Во-первых, они очень упёртые. Мне как-то довелось
участвовать в рабочем совещании между нашим министерством связи и аналогичным
китайским министерством. Это была очень мучительная дискуссия, она шла четыре
часа, потом был перерыв, потом продолжилась… Я ушла
домой часов в шесть вечера. Потом я спрашиваю
у человека из Минсвязи:
а вы когда разошлись-то? В три часа
утра. Получается, они там сидели и дискутировали
там всю ночь. И это всегда так: шаг вперед — два шага назад.
Я на том
совещании говорила про антивирусы. Мне отвечают: ну, у нас есть
свои, китайские антивирусы, мы их сами
написали, например Qihoo. А я Qihoo
знаю как облупленных, это румынские ребята, там внутри движок Bitdefender. Я говорю: ну простите,
это же не китайская
разработка, это же платформа Bitdefender, румынский продукт! Потом
я поняла, что я сморозила
то, что нельзя говорить: китайцу в лицо
нельзя говорить, что он неправ. В международный
скандал это не превратилось, но они все
равно как-то скривились.
— Когда
речь заходит про Китай и IT,
первое, что приходит в голову — законодательные ограничения, Великий китайский
фаерволл и так далее. Насколько это эффективная система?
Китайцы
действительно пытаются построить и свою
технологическую цепочку, особенно в области
железа, и ввести очень много регулирования именно в сфере передачи информации. Китайский фаерволл у них не очень
удался, но вот регистрация в интернете
для пользователей там только по паспорту,
есть абсолютная идентификация, в отличие,
скажем, от нас. Я помню,
что это меня поразило. Я была в аэропорту
в Пекине, хотела что-то посмотреть
в интернете, а меня
заставили предъявить паспорт. Мне почему-то сразу
расхотелось подключаться к интернету,
я решила, что могу без этого обойтись.
— То есть, вы считаете,
что такие ограничения не нужны?
Конечно,
есть ограничение свободы, но я понимаю
логику китайцев. Я считаю, что они в своей
стране, и должны иметь право делать то, что хотят. Осуждать —не наше
дело. У них другая ментальность, другая культура, они
считают, что так ограничивать интернет надо. Более того, я считаю,
что многое из того, что они делают — это правильно, что необходимо так или иначе
регулировать интернет, потому что в настоящий
момент там позволено много того, что не позволено
в реальной жизни.
А это
неправильно. Скажем так: есть правонарушения, которые в интернете
допускаются или на них закрывают глаза, а в реальной
жизни они считаются преступлениями.
— Как, по вашему мнению, правильно экспортировать российское ПО на запад?
Это сложно. Я вижу здесь несколько проблем. Первая проблема, общая для всех компаний — неумение коммерциализировать, отсутствие маркетинговых знаний и понимания коммерциализации продукта. Постепенно становится лучше. Но я занимаюсь проверкой продуктов в российском реестре.
Времени у меня мало, а продуктов иногда вот такая пачка! Знаете, как я смотрю? Помимо документов, которые проверяет мой секретарь, я захожу на сайт компании, и если этот сайт кривой, ничего не понятно, мелкими буквами там что-то написано про продукт, ничего разобрать нельзя — значит, точно русский. Если он весь такой красивый, то я начинаю смотреть подробнее, потому что там уже бабушка надвое сказала.
Эта болезнь у нас осталась еще с 90-х годов. Таких компаний у нас большинство. И они пытаются продавать свой продукт на запад, где доминируют крупные компании, которые собаку съели на том, чтобы втюхивать всем всё. Нам очень трудно с этим конкурировать.
И, к сожалению, такой специальности как продуктолог, маркетинговый продукт-менеджер, у нас нет, и научиться ей негде. Продуктолог — очень специфическая специальность, потому что, с одной стороны, это человек, который работает на рынке, а с другой, должен достаточно глубоко погружаться в технические детали. Сколько я не нанимаю таких людей, они или уходят в технику, либо смотрят в рынок, но при этом не разбираются в технике. Найти этого двуглавого орла, у которого обе головы будут хотя бы одинакового размера, мне практически не удается, это случается очень редко.
Денежные средства, доступ к денежным ресурсам — тоже не последнее. Для того, чтобы выходить на запад или на восток, нужно основывать свои «дочки» в долларах, в валютах. Рубль упал, теперь это стоит в два раза дороже. Но у нас сейчас появляются институты, которые финансируют именно экспортные разработки. Таким занимается, например, «Внешэкономбанк». Мы отправились к ВЭБу, они сразу отправили нас к своей дочке, потому что «мы рассматриваем сделки только от 10 миллионов».
Ну ладно, мы пошли к дочке. Они говорят: вы софт, поэтому мы не знаем, как вас кредитовать.Там идея в чём: кредитуют клиента, который закупает отечественные технологии. У клиента нет денег, сегодня ему дали денег, он купил отечественную технологию. Клиент получил работающий продукт, мы ему продали этот продукт, а банк получил клиента. Все по кругу счастливы. Но сделать это с софтом мы не можем. Потому что должен быть залог, что клиент отдает в залог, каким образом… Софт же нельзя заложить, например. Мы уже год ходим вокруг этого, пытаемся разработать и не можем придумать.
— Подобные технические детали часто не прописаны в наших законах. Это в них проблема?
У меня, сколько я работаю на рынках, никогда ничего с государством не получалось. Это параллельные сферы, они о чем-то другом думают, у них какие-то KPI другие, что ли. Минсвязи, к примеру, готовы спонсировать, они приходят к нам и говорят: давайте мы проспонсируем ваше участие в выставках. Но это было актуально 10 лет назад, а теперь совсем не актуально. Через это сейчас уже не продашь. Почему выставки? Я не знаю. Но когда министр задает вопрос, а что вам нужно по поддержке экспорта, я затрудняюсь сказать, что именно нужно.
— Что тогда надо сделать, чтобы мы так не отставали?
— Не хватает только коммерциализации, но здесь государство не может помочь. Оно может помочь только деньгами, но не факт, что эти деньги будут использованы так, как надо.
— Пакет Яровой — в целом, что вы думаете о нем, какие в нем есть недочёты и как их исправить?
В целом, он полезный. Какое-то регулирование нужно, и защита данных, конечно, нужна, это понятно. Но мне кажется странным, что они возлагают ответственность на частные компании. Во-первых, с точки зрения хранения этих данных — они будут храниться в разных форматах, и как это потом сводить, непонятно. Если мы захотим получить информацию по кому-то конкретному, надо будет обращаться вначале к этому, потом к тому, потом еще к одному оператору.
Кроме того, если люди будут знать, что их данные будут храниться разрозненно, они будут этим пользоваться, чтобы замести следы. Во-вторых, операторы, конечно, кричат, что будут терпеть огромные убытки. Показания, правда, расходятся: кто-то говорит о миллиардах, кто-то насчитал даже триллионы, — но какие-то затраты им наверняка придется понести, и неправильно, наверное, возлагать это на операторов.
С точки зрения этих двух пунктов, я думаю, правильно сделать это в рамках госструктуры, нечто подобное, что в Америке делает АНБ. Государству это нужно — ну, пусть оно тогда это делает. А то, что данные будут храниться…. Это и так все уже хранится, давайте тогда сделаем это легально, переведем это все в правовое поле, а не будем притворяться, что есть какая-то конфиденциальность.