К грантам в России относятся неоднозначно. С одной стороны, для бизнеса очень важна поддержка на ранних этапах, особенно когда это новый продукт и много неизвестных. Банкам, фондам и венчурным инвесторам проекты на этом уровне не интересны, а вот гранты дают возможность протестировать идею. С другой стороны, очень высок процент неудач,и поэтому спекуляций вокруг грантовых денег. Мы поговорили с генеральным директором Фонда содействия инновациям Сергеем Поляковым об институтах поддержки предпринимателей в РФ, почему российские проекты уезжают за рубеж и как они работают с международными партнерами.
— Для многих Фонд содействия инновациям ассоциируется с Иваном Бортником. Что изменилось после того, как он покинул пост главы Наблюдательного совета Фонда?
В этом году председателем Наблюдательного совета Фонда стал Андрей Свинаренко, генеральный директора ФИОП РОСНАНО. А Иван Бортник перешел на должность советника генерального директора Фонда содействия инновациям, и при этом остался членом Наблюдательного совета.
Это было его личное решение оставить пост председателя Наблюдательного совета. Новый статус позволит Ивану Михайловичу сосредоточиться на работе Фонда, в том числе на совместном проекте с Фондом «Сколково», со Skoltech, на реализации Национальной технологической инициативы, а также на его любимом направлении: поддержке молодежи.
Сюда входит развитие центров молодежного инновационного творчества (ЦМИТ) и развитие программы «УМНИК» Фонда содействия инновациям. Надеюсь, изменения также скоординируют нашу работу с ФИОП РОСНАНО и другими институтами развития.
— А как строится цепочка работы с проектами?
Фонд проводит множество конкурсов для проектов на разных стадиях. Начиная от предпосевной стадии для талантливой молодежи («УМНИК», поддержка ЦМИТов), затем поддержка стартапов (программа «Старт») и поддержка компаний на стадии самоокупаемости. Там уже много международных конкурсов. Как правило, мы объявляем конкурс, отбираем проекты, затем заключаем контракт и мониторим впоследствии, что с проектом стало.
— В этом году как-то изменился фокус проектов, которые вы финансируете?
Начиная с прошлого года, у нас появилась программа поддержки ЦМИТ. Через несколько дней у нас будет заседание Наблюдательного совета, будем обсуждать программы «УМНИК» и «Старт». Дирекция потом эти решения реализует. Сейчас у нас появляется более тесное взаимодействие со Сколково: по поручению Дмитрия Медведева, мы открыли офис в Сколково, по соседству с фондом TEKES, с главой которого мы сегодня провели переговоры, договорились о сотрудничестве.
— В чем именно заключается сотрудничество с Фондом «Сколково»?
Вместе со Skoltech мы отбираем проекты в программу «УМНИК». Порядка 200 компаний, получивших от нас финансирование, стали резидентами Сколково. Есть довольно сильные компании, например, «Дока-Генные технологии» — компания из Подмосковья, которая занимается генной инженерией в сельском хозяйстве, компания «ВладМиВа» из Белгорода, которая занимается стоматологическими инструментами и материалами.
Мы их финансировали ранее, теперь они открыли здесь офис. Мы направляем сюда компании за грантами, и компании из «Сколково»идут к нам за грантами. Фонду нужно, чтобы мы доращивали свои проекты до стадии их резидентов, а мы заинтересованы в тех сервисах, которые фонд «Сколково» и Skoltech оказывают нашим компаниям.
— На рынке бытует мнение, что гранты — это легкие деньги, которые можно взять и за них не отчитываться. Как боретесь с проектами, которые созданы только под поиск грантов?
К сожалению, да, встречаются такие проекты. Мы всегда контролируем заявителей — смотрим, подавал ли этот человек другой проект на грант ранее. Если человеку один раз выделили деньги, и у него ничего не получилось, то вряд ли у него получится во второй раз. Поэтому мы стараемся не выделять грант одним и тем же командам под разные проекты.
Кроме того, мы сотрудничаем с другими институтами развития и всегда уточняем, получала ли эта компания деньги у них. Не так давно одна компания приходила, оказалось, что их уже финансировал РОСНАНО, потом ещё компания, в которую вложился Фонд посевных инвестиций.
Поэтому у нас двойная проверка: внутренняя экспертиза проекта и проверка по другим институтам развития. Хотя, кроме нас, именно гранты только Сколково выдаёт, все остальные входят долей в капитал.
Другое дело, что компания привлекает деньги уже на другой стадии после нас — тогда это логично.
— Инвестируете ли вы в проекты СНГ?
Нет, мы — государственный фонд, оперируем деньгами федерального бюджета, поэтому можем финансировать только граждан РФ и компании, зарегистрированные на территории РФ. Но у нас есть много международных программ, которые мы реализуем вместе в зарубежными партнерами.
Схема работы такая: мы объявляем прием заявок, затем собираем совместное жюри из наших и иностранных коллег. В случае принятия решения о поддержке проекта иностранная компания получает финансирование от иностранных фондов, российская — от российских. Деньги границу не пересекают.
— А как относитесь к тому, что финансирования на ранних стадиях стало меньше?
У нас очень много хороших идей — в ЦМИТах, на Startup Village, даже среди школьников. Не хватает стартового финансирования в 5–10 миллионов рублей. Мы даже по себе видим, что у нас заявок в 5 раз больше, чем мы выдаем грантов. При этом мы абсолютно не занимаемся пиаром, не раскручиваем программу. Если бы мы вложились в рекламу, заявок было бы ещё больше.
— А как можно стратегически решить эту проблему?
Во-первых, надо все-таки находить возможность в бюджете, потому что гранты — это в любом случае бюджет. Других вариантов особо нет, инвесторы на такое вряд ли пойдут. Хотя развитие института бизнес-ангелов тоже могло бы существенно повысить объем инвестиций на ранних стадиях, но тут ещё нужно думать о защите инвесторов законодательно. Сейчас вот обсуждается введение законопроекта о налоговых льготах при инвестировании в бизнес и при выходе из проекта.
— А вы сотрудничаете с бизнес-ангелами?
Раньше с НАБА сотрудничали. Но понимаете, в чем дело — бизнес-ангелы — это люди, которые не всегда афишируют свою деятельность. При этом у нас много СТАРТовских проектов (проекты из программы поддержки проектов на ранних стадиях «Старт» — прим. ред.), которые поддерживаются бизнес-ангелами, которые выступают соинвесторами, либо крупными компаниями, которые потом проект полностью выкупают. Я думаю, все-таки нужно увеличение грантовой поддержки со стороны государства и развитие системы частных инвесторов.
— Как думаете, в этом причина того, что проекты на ранних стадиях переезжают из России за границу и финансирование уже там получают?
Да, есть такая тенденция. Такое чаще происходит с проектами, которые изначально идут глобально. Проще развивать бизнес в другой стране, если физически там присутствуешь. К сожалению, под российским брендом сложно продвигать свою продукцию в силу некоторых причин.
Победители международных программ фонда, которые продают продукцию на европейский рынок, делают это под брендом своих европейских партнеров. Ещё одна проблема в том, что люди не хотят делать здесь бизнес, потому что опасаются проблем административного и правового характера (давление правоохранительных органов, проверок).
— А что может изменить эту ситуацию и сделать российский рынок более инвестиционно привлекательным?
В первую очередь, инвестиционный климат улучшится, когда экономика начнет расти. С другой стороны, сейчас из-за курсовой разницы в Россию интересно вкладываться. Буквально на днях было подписано в Германии соглашение об инвестициях в Калужскую, Калининградскую области и в республику Башкортостан по 200 миллионов евро.
Западные инвесторы идут, поэтому, на мой взгляд, инвестиционные перспективы у России хорошие. Даже президент обращается к крупному бизнесу с предложение не медлить с инвестициями в российскую экономику, и государство со своей стороны будет способствовать этому.