Темпы развития Интернета вещей достаточно
невелики. Сейчас IoT представляет из себя, скорее, нишевое явление. Однако это правильный
путь развития для многих представителей индустрии, считает генеральный директор Acronis Сергей
Белоусов
Каковы сейчас основные тенденции развития облачных технологий в IoT?
Облачные вычисления – сам по себе
большой тренд, причем не самый молодой, – ему уже почти 10 лет. Лидером в
области облачных вычислений и соответствующей инфраструктуры является Amazon, который пока что
продает свои сервисы по очень высокой цене. Думаю, что перелом случится, когда
на рынке появится большое количество игроков. Например, сейчас конкурировать с Amazon стараются
Google, Microsoft, игроки поменьше,
такие как немецкая компания ProfitBricks.
На рынке сейчас появляется достаточное количество новых компаний, у которых при
этом нет никаких технологических преимуществ. Поэтому они неизбежно будут
понижать цену. Знаете, раньше фабрики сами вырабатывали электричество – везде
стояли такие огромные генераторы. А когда электричество стало значительно
дешевле покупать, фабрики от этого оборудования стали избавляться, потому что
так проще и экономнее. Вот до такого уровня развития облачных технологий мы
пока не дошли.
То есть рынок открыт для вхождения новых игроков?
Если глобально оценить IT-рынок, скажем, в триллион
долларов, то рынок облачных вычислений из этой суммы составит миллиардов 50.
Это достаточно маленькая часть рынка, поэтому да, вход для новых участников
можно считать открытым.
Потоки данных, очевидно, будут увеличиваться в разы, облачные
инструменты не столкнутся с проблемой их обработки?
На самом деле вся инфраструктура,
кроме приложений для Информационных Технологий состоит из 3 частей – network –
сеть, compute – процессор и storage – хранение. И все эти части сейчас
перешли на архитектуру, которая называется scale out — определенную в софте – software defined storage, software defined networking и
software defined compute.
Они могут неограниченно масштабироваться, и при масштабировании себестоимость
единицы использования, то есть единицы посланного, сохраненного и обработанного
байта, уменьшается. Поэтому как таковой архитектурной проблемы масштабирования
нет. Сегодня самым тонким местом, наверное, являются системы хранения данных. Ежегодно
информации в мире производится больше, чем можно сохранить на производимых хранилищах
данных, и поэтому большое количество данных просто выкидывается.
Что касается остального – то на
какое-то время ресурсов достаточно. Например, возьмём системы передачи данных –
оптические кабели. Пока что мы находимся в ситуации, когда этих кабелей больше,
чем трафика, то есть они в меньшей степени заполняются. Мне кажется, в
ближайшие лет 10 основным ограничивающим фактором будут именно хранилища данных.
Хотя при этом все равно мне сложно представить ситуацию, в которой что-то не
справится с поставленными задачами. Мировая информационная система эластична –
если один ее элемент не выдерживает нагрузки, то данных становится меньше и с их
обработкой система начинает справляться.
Сам интеллект предметов, объектов будет повсеместно переноситься в
облака?
Сейчас практически любое
устройство и приложение, которое вы используете, обязательно включает в себя
какой-то облачный «интеллект». То есть вы используете приложение, скажем, на
вашем айфоне, но время от времени оно само обращается к облаку и производит
некие операции. Или выкачивает информацию из облака. Поэтому если говорить про
ближайшее будущее устройств, думаю, что часть обработки данных будет
происходить на них самих, а часть – в облаках.
Нужно понимать, что интернет
вещей дает нам уникальную возможность. Все устройства превращаются в мощные
компьютеры, которые, в то же время, постоянно подключены к сети. Но ведь эти
компьютеры надо еще запрограммировать, чтобы они делали что-то полезное. То
есть за мыслительный процесс по-прежнему отвечает человек.
Именно поэтому IoT развивается относительно медленно,
ведь нужно, чтобы много программистов в совершенно не «программистских», не
айтишных индустриях создали «мозги» для этих самых вещей: холодильников,
телевизоров, домов, машин, мотоциклов, светофоров, бензозаправок и так далее.
Но делать это все предстоит, конечно, как на самом устройстве, так и на облаке.
Насколько сложной задачей станет обеспечение программирования облаков
при таком количестве данных?
Просто предстоит хорошо
поработать. Например, насколько сложная задача – построить все дома в России? Это
реально, но нужно много строителей, подъемных кранов, экскаваторов, грузовиков
и т.д. Здесь то же самое: никакой концептуальной сложности нет, просто нужно написать
много софта, и его уже пишут с постоянно
увеличвающейся скоростью.
Существует мнение, что Интернет вещей, по сути, затмит собой большие
данные как слишком сфокусированную технологию. Вы с такой постановкой вопроса
согласны?
Большие данные – это ортогонально
другой тренд, он напрямую не связан с
интернетом вещей. Большие данные – это просто умные системы анализа информации
и принятия решений в режиме реального времени. Чем больше становится интернет
вещей, тем выше необходимость в больших данных – интернет вещей постоянно
генерирует новые данные.
Какие отрасли, на ваш взгляд, из интернета вещей можно отнести к
лидерам индустрии?
Пока никакие. IoT – это пока весьма нишевый тренд. Я
не вижу каких-то больших компаний, которые много зарабатывают на интернете
вещей. Есть очень много стартапов, которые делают что-то новое, например,
платформу для «подключенных автомобилей» (сonnected car platform) или платформу для «подключенных мото» (connected motobike platform), или «умные» дома.
Но пока что это просто детали от большого конструктора.
Сейчас существуют языки
программирования, операционные системы, необходимый инфраструктурный софт, постоянная
связь с сетью, но развитие и использование этого инструментария только
начинается. Я не знаю здесь ни одной компании с капитализацией, скажем, в даже
миллиард долларов, не то что 100 миллиардов долларов.
IoT очень быстро
прогрессирует, но до вершины развития ему пока далеко. Уверен, что это правильный
тренд для многих компаний, однако выделить из него какой-то успешный сверхтренд
сейчас пока еще сложно.
Какова ситуация с развитием Интернета вещей в России?
Не думаю, что она сильно
отличается от мировой. Я 90-95 процентов своего времени сейчас посвящаю Acronis, но кроме этого
немного времени трачу и на два венчурных фонда. И в обоих фондах существуют
инвестиции в Интернет вещей. При этом одна компания находится в Нью-Йорке, а
другая – в России. Так вот «российская» развивается ничуть не медленнее
«американской». Думаю, что базовая инфраструктура для развития IoT не сильно разнится.
На чем сейчас в первую очередь сосредоточена деятельность Acronis? Компания сильно изменилась с момента вашего возвращения?
Она, конечно, очень сильно
изменилась. Сейчас Acronis создает и выпускает все больше и больше вариантов собственной
облачной платформы. И эта часть бизнеса очень быстро развивается, она выросла в
20 раз с прошлого года и уже составляет больше 20% бизнеса компании. Однако в
целом же мы по-прежнему решаем задачи, возникающие у наших пользователей с
сохранностью, безопасностью и приватностью данных и прочие проблемы. Только
теперь это происходит иным образом и немного через другой канал.
Раньше мы поставляли программное
обеспечение конкретно для одного вида работы с данными – резервного копирования.
А теперь мы делаем платформу, которую сервис-провайдеры могут использовать для
того, чтобы предоставлять именно услугу, а не софт. В эту систему входит
хранение данных, некоторые человеческие услуги и, собственно, софт, который эти
услуги осуществляет. И это существует уже не только для резервного копирования,
но и для аварийного восстановления, безопасного доступа, архивирования, электронного
поиска и так далее. Это гораздо более полная платформа.
Представьте себе, что раньше мы
продавали, скажем, кровати. Так вот теперь мы строим пятизвездочные отели, в
которых есть не только кровати, но и все остальное – включая собственно сервис.
В октябре Parallels объявила о запуске проекта Росплатформы. Откуда
появилась эта идея, почему за ее реализацию решили взяться именно сейчас?
Это, конечно, лучше уточнить в
самой Parallels, но с новостью
произошла путаница. Журналисты использовали видео 9-месячной давности с
презентацией Росплатформы. А в Parallels решили, что не станут опровергать эту информацию. Разговоры
про создание Росплатформы велись достаточно долго и закончились полгода назад.
Как Parallels, так и я
сам, много говорили с разными людьми, которые заявляли, что делать такой проект
необходимо, но денег на это нет. Без средств заниматься этим невозможно. Хотя сейчас к проекту возник новый, большой
интерес и скорее всего он начнет развиваться
намного быстрее.
А если бы проект все-таки был реализован, он не стал бы конфликтовать с
уже существующей платформой Ростелекома?
Я точно не знаю, что из себя
представляет платформа Ростелекома. Подозреваю, что ей, наверное, невозможно
пользоваться, и уж точно она не основана на российских технологиях, потому что
в России есть только одна команда, которая способна реализовать подобный проект.
Все эти люди работают в Parallels и частично в Acronis.
Другие разработки не конкурентны на мировом уровне. Скорее всего, Ростелеком
использует коммерческие американские технологии, – но какая же это тогда российская
платформа? Ростелеком – это сервисная компания, а Parallels – это компания,
которая производит софт, и поэтому между ними в принципе не может возникнуть
конфликта – Ростелеком идеальный партнер для Parallels и Acronis.
Чем в принципе российская платформа может отличаться от Microsoft Azure или Amazon Cloud?
Приведу такой пример: российский
истребитель пятого поколения, конечно, чем-то отличается от раптора. Но это не
самое важное. Главное – кто контролирует производство и себестоимость. Если мы
говорим про конкурентоспособность, то всегда найдутся отличия в ту или иную
сторону. Многое зависит и от специалистов.
И появлению сильных отечественных специалистов должен помочь Иннополис?
Конечно, а как же. Россия
все-таки страна многокультурная, но привозить сюда экспатов, не говорящих
по-русски, не получается. А чтобы быть эффективными в разработке, люди должны
говорить по-русски. Поэтому главным источником новых кадров являются
университеты, в которых должна быть наука и образование. Поэтому я трачу много
времени и средств на Новосибирский университет, Иннополис-университет, и
например, Физтех.
В чем заключается уникальность Иннополиса?
Иннополис – это проект, который
пытается построить правильный научно-исследовательский институт и «академгородок»
в области информационных технологий. Главное в нем – Университет Иннополиса. Это
удивительно, но в России нет ни одного научно-исследовательского университета с
большими научными достижениями в области IT. Есть вузы, в которых есть какие-то информационные технологии,
но в них мало науки, и это не является их специализацией. Университеты строятся
по 50 лет, поэтому мы прекрасно понимаем, с каким количеством вызовов еще
предстоит столкнуться. MIT понадобилось 85 лет, чтобы его выпускник получил Нобелевскую
премию. Поэтому сейчас идет работа на будущее, хотя сейчас все
научно-технологические циклы сократились – все равно это 10 и больше лет до
реального выхлопа. Но в итоге мы получим университет, выпускники которого сразу
смогут быть полезными в «Яндексе», Acronis или Parallels.
Насколько важна поддержка государства?
Долгосрочно наука может
поддерживаться только государством. Даже в частных американских вузах около
половины бюджета составляют государственные средства.
Вкладывать деньги в науку для
государств очень выгодно. Точно выгоднее, чем инвестировать в экономику или
политику. В России помимо государства еще существуют большие государственные
монополии. И они также могут вкладывать средства. Поэтому в
Иннополис-университете есть частные деньги, но есть и государственные –
федеральные и региональные. Но мне кажется их все равно недостаточно – раз в 5
меньше, чем нужно для полностью
функционирующей системы.
Много говорится по поводу импортозамещения в сфере информационных
технологий.
Рынку информационных технологий в
России всего 15 лет и мировых лидеров серьезного масштаба за это время
образовалось не так много. Хотя они есть: Kaspersky, ABBYY,
Acronis, Parallels, Veeam. Еще есть «Яндекс» и Mail.ru, которые выходят на мировые рынки и
несколько других проектов. Я уже 5 лет говорю, что Россия способна создать
компанию с капитализацией в 100 миллиардов долларов, что я сейчас и пытаюсь
делать в Acronis. Рынок
это позволяет, технологии и возможности – тоже. Мы не только российская
компания, а глобальная, но у нас российские корни, и нам очень нужны
специалисты в России.
Инвестировать в науку и
образование – в частности в области Информационных Технологий – в интересах
государства, и это происходит, но мне кажется недостаточно. Сейчас ведется очень
много разговоров на тему использования российского программного обеспечения или
IT в целом, но для
этого нужно, чтобы они в России производилось, – а для этого необходимо в десятки
раз больше специалистов мирового класса с научной подготовкой.
Здесь должно быть много
продвинутых айтишников, ученых, инженеров, менеджеров. Причем они должны быть
лучше, чем в Силиконовой Долине – там им проще работать и они уже впереди. Российская
наука и образование сейчас создают несколько сотен специалистов подобного
уровня в год (и, кстати, часть из них уезжает), а нужно тысячи. Для этого
необходимо хотя бы пять вузов в топ 100 мира по информационным технологиям. Это
вроде бы немного, но этого все равно нет. При этом на обучение высококлассного
специалиста требуется не так много средств. Думаю, миллионов 50 долларов в год,
если мы говорим об одной тысяче выпускников.
Для России это не такая сложна
вещь. Даже местный рынок IT
стоит миллиарды долларов. Капитализация многих компаний – десятки миллиардов.
Найти нужно, скажем, 500 миллионов, ну хотя бы 50 в год, которые будут тратиться
целевым образом. Но никто этим пока так и не занялся.
И когда же российская компания сможет дорасти до капитализации в 100
миллиардов?
Когда-то сможет. Чтобы в России
использовали отечественные IT-технологии,
нужно чтобы здесь была компания с капитализацией в 100 миллиардов. Например, в
Китае таких компаний несколько: Alibaba,
Baidu, Huawei, Lenovo – есть
наверняка еще. Чтобы такие компании создавались, необходимы специалисты
мирового класса. А для этого нужна наука и образование. Именно в таком порядке
– прикладного не бывает без фундаментального. И вот когда в России наука и образование
будут снова такого же уровня, как были в СССР, здесь появятся больше специалистов
мирового класса, центов разработки, технологий мирового уровня – тогда это
будет импортозамещение.